Шерлок Холмс против Марса - Страница 62

Как-то в октябре я был у нее дома в Кенсингтоне; за ранним чаем выяснилось, что на обед к ней приглашены школьные приятельницы, и поэтому в пять часов я распрощался и ушел. Поскольку Энмор-парк находился неподалеку, я решил навестить Челленджера.

Дверь отворил Остин; крошечная миссис Челленджер выбежала мне навстречу и провела к кабинету профессора. Миссис Челленджер постучалась. Ответом был гулкий голос, и я вошел в кабинет. Громадная бородатая голова и мощные плечи Челленджера возвышались над столом, заваленным, как обычно, книгами, бумагами и инструментами для научных исследований.

— Дорогой мой доктор, вы пришли исключительно вовремя, — вскричал он. — Я занят исследованием — замечательным в своем роде исследованием, которое, я уверен, добавит немало славы к моей блестящей репутации.

Я приблизился к столу. Челленджер сунул мне под нос листок бумаги. Я попытался разобрать его размашистые каракули.

— Похоже на сложное математическое уравнение, — сказал я.

— Здесь исправлены некоторые наиболее явные ошибки, допущенные Мориарти в его работе «Динамика астероидов», — пояснил Челленджер. — Сколько раз я сожалел о том, что Холмсу пришлось уничтожить этого человека! Что за выдающийся ум, что за чудесный путешественник по абстракциям космоса! Если бы меня попросили назвать ученого, способного уточнить и развить его исследования, мне на ум пришло бы только одно имя — впрочем, неприлично

упоминать о собственных дарованиях и достижениях. Что же касается этих поправок к уравнениям Мориарти, я должен с благодарностью признать выдающуюся роль наших недавних знакомцев.

— Недавних знакомцев?

— Захватчиков, Уотсон, вернее — их сотоварищей. Тех, что остались на Марсе и, соответственно, не умерли от наших болезней. Я поддерживаю связь с некоторыми из них.

Я давно уже привык к поразительным научным прозрениям Челленджера, но это новое начинание профессора показалось мне совершенно невероятным.

— Как? — ошеломленно проговорил я. — И это их уравнение? Но я вижу здесь арабские цифры, такие же, какими пользуемся и мы.

— О, они быстро научились их использовать. Я начал с кучек монет, показал простые уравнения: два плюс два равняется четырем, четыре минус один — три и так далее. Холмс несколько раз присутствовал при таких опытах; не занимайся он своими уголовными расследованиями, быть может, оказался бы полезен. Пойдемте, доктор, — он грузно выбрался из кресла. — Могу показать вам прямо сейчас, как я обмениваюсь с ними мыслями.

Он отворил дверь в дальнем конце кабинета. Мы оказались в небольшой темной комнате. Окна были завешены плотными шторами. В углу стоял маленький письменный стол, откуда исходило знакомое голубоватое сияние. Когда мы вошли, молодой человек, сидевший за столом, вскочил и вопросительно поглядел на нас.

— Доктор Уотсон, это мой ассистент, мистер Морган, — представил его Челленджер. — Как вижу, наше хрустальное яйцо вы уже узнали.

Кристалл лежал на смятом отрезе черного бархата. Я кивнул.

— Я думал, вы передали кристалл для изучения королевскому астроному, — сказал я, склоняясь над столом.

— О, этот джентльмен мало чем отличается от покойного Стэнта, — сказал Челленджер. — Мы с Холмсом отдали ему кристалл, который я нашел в боевой машине. Наш первый кристалл — другое дело: он может передавать образы через космос, с одной планеты на другую. Лучше ему находиться у меня, нежели в руках тупоголовых академиков. Морган, видели что-нибудь новое или интересное?

— Едва ли, профессор, — ответил тот, не сводя с меня черных глаз. — Они снова показывают нам пейзажи.

— Пейзажи Венеры, — сказал Челленджер.

— Не Марса?

— Устройство, с помощью которого они передают нам образы, вместе с владельцами миновало Землю и очутилось на Венере, расположенной ближе к Солнцу. Разве вы не читали в газетах, что астрономы сообщили о признаках высадки захватчиков на Венере? Очевидно, нет. Садитесь, доктор, и взгляните сами.

Я занял место Моргана. Видение в кристалле было отчетливым, без давешней сияющей дымки. Предо мной предстала безрадостная, серая, лишенная красок равнина; я не заметил на ней ни малейшего следа растительности. Воздух застилали рваные облака пара, сквозь них просвечивало скопление причудливых скал. Поближе находились три высокие остроконечные скалы, которые напоминали оплывшие леденцы. Равнину окружало нагромождение крутых, изъеденных ветрами утесов, уходивших к туманному горизонту.

Видение внезапно исчезло. Теперь я смотрел в круглые, темные глаза; под ними кривился треугольный рот. Подобные лица мне уже доводилось видеть.

— Хищник, — воскликнул я.

— Что ж, можно называть это существо и так, раз мы не нашли ничего лучшего, — сказал Челленджер. — В настоящий момент наш друг пытается колонизировать Венеру. Он дал нам возможность взглянуть на крайне негостеприимную планету, где он и его товарищи отчаянно борются за свою жизнь.

— Откуда вам это известно? — изумился я.

— Они умеют весьма доходчиво передавать свои мысли.

Теперь лицо, в свою очередь, исчезло. Мы увидели нечто похожее на полку или стол, где находился чашеобраз-

ный предмет, укрепленный в металлическом захвате. В чашке дымилась какая-то жидкость. Появилось извивающееся щупальце, указывая на чашку. В следующее мгновение мы снова увидели венерианский ландшафт — скалы и облака пара, затем дымящуюся чашку, и вновь в кристалле появились глаза.